Я не могу говорить, мама.

Когда, что то начинает болеть или появляются симптомы, беспокоящие нас, мы, как правило, идём к врачу и лечимся.

Но иногда, обследовав всё, что только можно, врачи не могут поставить иной диагноз, кроме, как здоров.

В таком случае можно предположить психосоматическое расстройство. Это влияние психологических факторов на здоровье человека. То есть связь подсознания и заболевания.

Очень часто такие проявления возникают после перенесённого стресса, очень сильных переживаний, запрета на проявление эмоций или хронического не удовлетворения потребности.

Неотреагированные чувства, действия накапливаются постепенно и затем начинают проявляться в боли, дискомфорте, симптомах.

Медикаментозное лечение в случае психосоматики даёт временный результат, так как помогает только устранить телесный недуг. И он будет возвращаться. Поскольку причина возникновения заболевания не ясна.
 
Чтобы разобраться с происходящим, необходимо обратиться к психологу, психотерапевту.

В ходе терапии, постепенно, маленькими шажочками, удаётся разобраться в причине, прожить не проявленные, заблокированные чувства. Осознать, какие потребности были не удовлетворены.

Случай из практики.
Публикуется с согласия клиенток.


Наталье 32 года. Однажды утром она проснулась и не смогла нормально говорить. Голос стал хриплым, еле слышным. Температуры не было. Чувствовала она себя хорошо.

Горло полоскала, рассасывала таблетки. Ничего не помогало. Пошла к врачу. Анализы. Здорова. Посоветовали ингаляции. Прошла курс. Ничего.

Хрипеть очень не комфортно. Она ходила от одного врача к другому. Кучу приняла лекарств и процедур.
Пока, наконец-то, один из них не посоветовал обратиться к психологу.

На первую консультацию её привела мама. Она сказала, что всё про свою дочь знает, и мы может говорить при ней. Демонстративно прошла вглубь кабинета и уселась на стул. Достала телефон и стала в нём капаться.

Прояснив запрос, я спросила у Натальи, как она выбирает, чтобы прошла консультация? С мамой или попросим маму прогуляться? Она пожала плечами. Мама осталась.

Во всё время консультации, она встревала в наше общение, обесценивая дочь и не церемонясь с её границами.

С первой консультации для меня было понятно, что с горлом Натальи. Так происходит редко. Не пришлось даже строить предположений и гипотез.

Эта молодая тридцати двух летняя женщина не имела права голоса. А видимо, многое сказала бы маме, если бы смогла проявить свою подавленную злость, обиду. С самого детства она страдала ангиной, тонзиллитом.

Мама родила девочку, не будучи в браке, «для себя». Подавив все желания дочери ещё «на корню», она руководила её жизнью. Мама знала, что надеть, что поесть, с кем дружить и куда поступать учиться.

А потом упрекала, что в свои 32 у дочери нет перспективной работы, отношения с мужчинами не складываются.
На следующую консультацию я предложила Наталье прийти одной. Они пришли вдвоём. Всепоглощающее слияние. Ну что же.

Какое-то время я вела терапию пары: мама и дочь. Сложная, скажу я Вам, это была работа.
Но нам удалось чуть-чуть отстранить мать от дочери. Наталья научилась говорить о своих потребностях маме.

Мама, не сразу, но научилась принимать без гнева, что дочь отдельная личность со своими особенностями и желаниями.
На одной из консультаций, Наталья уже совсем здоровым, громким, звучным голосом, отстаивала своё желание не работать в банке, а заняться дизайном. Мама пока не соглашалась, но хотя бы слушала.

Запрос был выполнен, голос появился. Мы расстались.
Но Наталье ещё предстоял  долгий путь обретения и отстаивания своих границ, как отдельной от мамы личности.

И ровно через полгода мы встретились вновь.

Наталья пришла одна. Её жизнь несколько изменилась. Радостно, с чувством гордости она поведала мне, что ушла с нелюбимой работы и сейчас занимается дизайном, как и хотела всегда.

Я радовалась вместе с ней.

Но в жизни было ещё много проблем, с чем она и пришла. Мы договорились о долгосрочной терапии. Консультация закончилась.

Проводив Наталью, и мельком взглянув в окно, я увидела маму молодой женщины, сидевшей на лавочке, возле офиса и читавшей книгу. Она ждала дочь.

В первую минуту я почувствовала разочарование. А потом надежду. Думаю, в случае Натальи уже хорошо, что мама не зашла в офис и не потребовала говорить при ней.

Я уверена, что у Натальи и её мамы получится пройти сепарацию, выйти из слияния и выстроить отношения, основанные на взаимоуважении и понимании. Как минимум.